rezoner

Эта история началась около 1960-го года. Двое голливудских авторов, Ричард Мейбаум и Вольф Манковиц, задумали сценарий фильма о супергерое. Манковиц склонялся к тому, чтобы это была героиня – такое было время, когда женщины всё смелее выходили на авансцену. Особенно после Второй мировой войны, когда женщины взяли на себя тяжесть труда в промышленности.



Итак, Манковиц создал героиню, частного детектива, с огромным опытом, в том числе оперативной работы в самых рискованных условиях. Мейбаум сначала даже не возражал.
( Read more... )

В 1910 году Илья Григорьевич Эренбург со своими верными друзьями Пикассо и Модильяни, собрав последние франки и заняв, сколько можно, у таких же нищих друзей, отправились на юг, в Марсель – отмечать приход весны.

Не знаю точно, как они ехали, зайцами ли, или раскошелились на билеты третьего класса, но до Марселя они добрались. Поселились в самом бандитском районе, главное – за небольшие деньги. Пикассо, хорошо знакомый с городом, показывал им разные злачные места, ели они в самых дешевых забегаловках вкуснейшие блюда из морских гадов, и наслаждались солнцем и нежным ветром с моря.

В один из вечеров сидели трое друзей в кабаке и познакомились с настоящим морским волком. Он представился как «капитан», так его все и звали. Капитан понемногу хмелел, как, впрочем, и Модильяни с Пикассо. Эренбург, обладавший крепкой русской закалкой, держался.

Капитан, слегка расслабившись, рассказал Эренбургу о своей далекой и несчастной любви. Ругал местных шлюх: «О любви они лопочут, но они противны мне. Знаю девочку милее в дальней солнечной стране» - говорил он с пафосом. А потом поведал ему о девушке из японского города Нагасаки, которую он любил больше жизни, но какой-то англичанин взял и зарезал ее, не со зла, а под воздействием наркотиков. Всплакнув, он продолжал рассказывать, как хороша была его подруга, и какая у нее была маленькая грудь – в общем, совсем расклеился. В конце концов он распрощался и ушел, не забыв, однако, расплатиться. Больше его никто из честной компании не видел.

Немного позднее, уже дома, в Париже, Эренбург однажды проходил мимо дома, где жил тогда Модильяни, и решил заглянуть: а вдруг покормят обедом?
Модильяни, однако, работал. Он делал карандашые наброски молодой женщины, которую Эренбург сразу признал: Анна Ахматова, их знакомили на каком-то суаре.

– Я не помешаю?

– Нет, садись вон у окна – отвечал Модильяни, сосредоточенно глядя на мольберт. – Можешь Анне что-нибудь рассказать, мне нужно сделать этюд, где она слушает.

Эренбург сел на единственную трехногую табуретку, подумал секунду, и начал рассказывать историю про девушку из Нагасаки. Конечно, он добавил от себя всяческого драматизма и красивостей – ну а как иначе рассказывать историю красивой молодой женщине? Однако это явно был выстрел не в цель, судя по нежным и расслабленным взглядам, которыми обменивались Амедео и Анна.

Вскоре Эренбург распрощался деликатно, однако Анна Андреевна историю не забыла. Даже наоборот, она ей вполне запомнилась, и она ее рассказала, добавив еще деталей от себя, своей подруге и сверстнице, Вере Инбер, которая как раз оказалась в Париже.

Вера пришла в иррациональный восторг и попросила разрешения написать стихотворение на эту дивную тему. Конечно, Анна Андреевна разрешила.

Стихотворение было опубликовано и как-то быстро ушло в народ. Его переделывали, дополняли, в двадцатые сочинили к нему музыку, и оно стало безымянным. Мало кто знает даже автора текста, а уж историю про Эренбурга, Модильяни и Ахматову вообще не вспоминают.

Казалось бы, вот и вся история. Однако нет. Это только её открытая всем половина.

(продолжение следует)

Я в детстве никак не мог понять Тараса Бульбу, хотя и полагалось. Уж очень классик хорошо полячку описал. Что интересно, сам он женщин не жаловал. Или они его не жаловали? С другой стороны, конечно, убивать сына - дело давно известное, даже одобряемое в священных книгах.

С третьей стороны, Ондрий сначала не переметывался на сторону противника, а проводил гуманитарную акцию: снабжал мирное население продовольственной помощью. А как получилось, что он перешел на их сторону и стал воевать - я не помню. Что-то там произошло, не иначе.

С четвертой стороны, мне не совсем понятно, на основании каких таких законов Тарас застрелил Ондрия. Даже минимального трибунала не собрал. Я думаю, что, скорее всего, он боялся, что всплывет какая-нибудь информация про него самого. Например, о недонесении, или о финансовом участии.

Скорее всего, это была операция типа "Иран-контра": хлеб обменивали на евреев, а за последних получали деньги от сионистских организаций, которые переправляли их в Палестину. На деньги же закупали оружие и горилку. Поэтому я склонен предполагать, что тут торчат ослиные уши шинкарей. А шинкари-то тоже евреи были! Вот всё и выясняется: побоялся Тарас гнева товарищей по Сечи, и убил сына.

С пятой стороны, есть подозрение, что Ондрий вовсе не был сыном Тараса. Вспомните: братья были разными по внешнему облику. А Тарас частенько бывал в длительных командировках (кстати: поневоле задумаешься, каково происхождение слова "командировка"). Очевидно, мысль эта давно мучала Тараса; не заходил ли к его бабе какой шинкарь? И вот эта маниакальная подозрительность в конце концов привела к трагическому концу.

С шестой стороны, мне не совсем понятно, почему Ондрий вообще попал в руки Тарасу. Я думаю, что его гибели хотели и сами ляхи, поэтому они дали ему самого горячего коня. Но тогда непонятно: почему сначала они так стремились его переманить, что даже пожертвовали панночкой, судя по всему, не простым агентом?

Итак, нам известно, что Ондрий выполнил какую-то важную для ляхов функцию, после чего стал не нужен. Всё же и это не объясняет, почему его необходимо было после окончании операции убирать, причем таким изощренным способом. Можно же было как-то проще: грибами отравить, или заразить дурной болезнью.

Сейчас расскажу отгадку.

Я думаю, что, выдавая Ондрия, поляки стремились отвести подозрение от своего главного, глубоко замаскированного агента. По их расчетам, во-первых, козаки, узнав о гибели Ондрия, должны были поверить, что измена выкорчевана. Но не только в этом заключалась иезуитская изощренность плана!

Главное же было то, что их законспирированный резидент должен был в результате гибели Ондрия неимоверно укрепиться в доверии козаков. И теперь-то нам ясно, кто был этот человек, выигравший в глазах товарищей и заслуживший безграничное доверие!

Гоголь, этот гениальный писатель земли Русской, описывал всё, как ему казалось. То есть, он тоже считал, святая простота, что Тарас мстил за измену и т.п. Но, в силу громадности своего таланта, он вскрыл подлый замысел униатов и их пособника Бульбы-старшего.

А самое главное - что он, Гоголь, и сам впоследствии, перечитывая свои труды, понял правду. Гоголь начал писать второй том "Тараса Бульбы", а для конспирации в избранных местах из переписки с друзьями говорил, что это второй том "Мертвых душ". Кстати, он так и планировал: начать как бы про Чичикова, а потом плавно вернуться в век Запорожской Сечи. Даже остался отрывок: Чичиков едет в коляске, смотрит на желтеющие поля, и думает: а когда-то здесь была буйная степь. Вот с этого-то места и должен был совершиться переход к "Тарасу Бульбе".

Осталось досказать совсем немного.

Итак, Гоголю открылась страшная правда. Он начал осторожно, тайнописью, излагать ее на бумаге. Одного он не додумал: жил-то он в это время в Риме, а там папские шпионы неотрывно следили за каждым шагом опасного врага католической церкви и доносили польским кардиналам. План Гоголя был разгадан. И всё бы обошлось, но тут мне приходится сказать о самом неприятном.

Дело в том, что вся операция, описанная в первом томе "Тараса Бульбы", проводилась совместно спецслужбами ляхов и москалей. Хоть и считались они на бумаге врагами, но был у них общий интерес. Задача была двоякая: заслать побольше евреев в Палестину, чтобы досадить туркам, а заодно уже прибрать к рукам вильну незалежну Украйну. Козаки должны были, по плану, позвать на помощь меньших русских братьев, а те, воспользовавшись истощением козацких сил, присоединить Украину, а кое-что отдать и полякам.

Отсюда нам ясно, кто был самым главным, даже и не названным, агентом: Богдан Хмельницкий! Это его зловещая тень, словно арктическим холодом, накрывает иногда страницы веселого искрометного романа Гоголя.

Понятно, что такие разоблачения никому не были нужны – ни царскому правительству, ни полякам. И тогда, обманом выманив Гоголя из Рима, его одурманивают полонием, подсыпанным в горилку, а потом заставляют сжечь в печке второй том "Тараса Бульбы", причем публично об этом сообщить.

Всё. Драма окончена. Осталось избавиться от главного участника - и вот Гоголя, в простом гробу, везут два осетина, а повстречавшемуся Пушкину на вопрос "Кого везете?" отвечают: "Грибоеда".

В 1959 году, то есть 60 с лишним лет назад, он написал свою лучшую книгу - "Сирены Титана".

И вот сцена из середины книги. Описывается будущее Земли, точнее, толпа землян. Еще точнее - американцы, город Ньюпорт, штат Род-Айленд.

"На каждом человеке висело какое-нибудь бремя. Большинство этих «гандикапов» сразу бросались в глаза – грузила, мешки с дробью, старые печные решетки – все они были рассчитаны на то, чтобы компенсировать физические преимущества. Но кое-кто из прихожан Редуайна – немногие истинные приверженцы новой религии – выбрал себе бремя, не столь бросающееся в глаза, зато куда более эффективное.

Там были женщины, по слепой прихоти судьбы одаренные ужасным преимуществом – красотой. Они расправились с этим непростительным преимуществом – одевались как попало, горбились, жевали резинку и жутко размалевывали лица косметикой.

Один старик, у которого было единственное преимущество – отличное зрение, – испортил себе глаза, пользуясь очками своей жены.

Молодой смуглый брюнет, который был не в силах уничтожить сводившую женщин с ума хищную мужественность ни дрянной одеждой, ни отвратительными манерами, обременил себя женой, которую от секса тошнило.

А жена молодого брюнета, которая вполне могла гордиться своим значком-ключиком общества Фи-Бета Каппа, обременила себя мужем, который не читал ничего, кроме комиксов.

Приход Редуайна не был единственным в своем роде, И крайнего фанатизма среди прихожан тоже не замечалось. На Земле жили буквально миллиарды людей, с радостью взваливших на себя какое-нибудь бремя.

Радовались все они оттого, что теперь уже никто не мог быть лучше других. Все были равны".


Это то, что нам сейчас хотят воткнуть в глотку господа демократы.

Мураками. "Убить командора". Оказывается, она по-русски называется "Убийство командора". Спасибо morkoy.

Я читал с огромным интересом. И вдруг в конце всё скомкалось, за последние 5-10 страниц все узлы развязались. При этом множество загадаок, которые автор тщателььно культивировал на протяжении всего повествования, просто остались проигнорированными. Я не говорю о более простых вещах, типа завершения сюжетных линий.

Далее идут спойлеры, поэтому я предлагаю отвечать тем, кто книжку прочитал и готов поделиться со мной своими соображениями.

( Read more... )

Они бывают. Конечно, неожиданны они при первом прочтении или прослушивании, но и потом иногда продолжают удивлять.

Для меня образец - из песни Бачурина "Разговор с пьяным майором в купе поезда Москва-Симферополь".
Сейчас приведу строчки. Угадать следующую, на мой взгляд, не просто сложно. Невозможно понять, какая логика объединяет предыдущие три.

Итак, майор жалуется попутчику на абсурдность жизни: "Ну где ж набраться оптимизма/ когда всего одни штаны/ здоровья нет, жена капризна,/ и ко всему еще нависла/ угроза ядерной войны". Ужасы нарастают, и вот - заключительные его слова. Рифмовка там - ABAAB, не самая простая, как в приведенном выше куплете.

"От мыса Горн до Запорожья,
От мухи грешной до слона,
От супертрасс до бездорожья
.........................жья
............................"

(дал небольшую подсказку, скорее чтобы показать, что рифмовка безупречная). Вот вопрос: можно ли, не зная, угадать четвертую строку?

Я заскриню ответы, а то кто-то может знать песню. Если вы просто знаете, не пишите, поставьте плюс или скажите "знаю". В Гугле тоже легко посмотреть.

P.S. Ответ:
На всё как будто воля Божья,
А правит миром Сатана.

И вот эти три, как тут верно пишут, антонимичные противопоставления - непонятно, как могут разрешиться, я ждал с недоумением, а потом сказал: "А!!! Ну конечно!"

Дочитав "Тайную историю" Данны Тартт, я остался недоволен. Очень затянуто, и не совсем понятно, зачем все это было написано. Так что скачал "Щегла" (извините, по-русски, хотя сразу понял, что это глупо - читаешь и мысленно все время переводишь обратно).

Добрался до середины книги. По-прежнему раздражает затянутость. И вдруг, в некоторый момент, я придумал лайфхак для чтения этой книги. И сразу всё встало на свои места и обрело смысл.

Надо читать ее так, как будто бы ее написал Набоков. Сразу все затянутости, занудство и излишние детали обретают смысл.

Прочитал наконец "Черные кувшинки" Мишеля Бюсси. Несколько человек рекомендовали.

Нахожусь в некоторой неясности, как следует интерпретировать происходящее. Дальше будут под катом сплошные спойлеры, так что если кто хочет прочитать и еще не собрался, не ходите. И в комменты не ходите, я их не буду закрывать. А вот кто прочитал и хочет прокомментировать - очень прошу.
( Read more... )

Грёбаный фейсбук не позволяет из себя транслировать, придется вручную.

Вышла в Москве, в "Риполе", книжка в серии "Зеркало".




Три пары соавторов, в том числе мы с liza_bam, по шесть рассказов. Рассказы хорошие, гарантирую.

Он уже немолод был, 85, почти 86 лет. "Возраст смертный"...

Какое-то странное ощущение от его смерти. Не горя, а благодарности, что был такой человек. Прожил большую, долгую и хорошую жизнь. Долгие годы, с первого полета Гагарина, значит, скоро 60 лет мы все, "советчики" и "антисоветчики", помним его песню - "Заправлены в планшеты космические карты...". Больше сорока лет помним солдата Чонкина. Смотрим на нынешнего урода и вспоминаем Гениалиссимуса, и с каждым годом ВВП все ближе к образу и все смешнее. Вспоминаем - кто сдает продукт вторичный...

По-моему, Войновичу удалось то, что мало кому удается. И о чем писатель может только мечтать: врасти в ткань обыденных, каждодневных представлений народа. Всякий, вспоминая его, улыбнется и вздохнет: эх, жалко, не дожил до сегодня, увидел бы, как сбываются очередные пророчества.

Пухом вам земля, Владимир Николаевич. Мы вас любим и будем читать и впредь, это же самое главное.