rezoner

Entry reposted from https://garnaev.livejournal.com/63845.html.

Смотрю странный вид спорта: прыгают с трамплина на лыжах, в воздухе вертятся, потом приземляются и получают свои баллы.

Оказалось, как мне объяснили, если в полете ты ухватился рукой за лыжу, то баллов добавляют. Причем, если ухватился дальше от ноги, скажем, у переднего конца, то добавляют больше.

Я предложил аналогию. Если в беге на 400 метров (один круг) ты на бегу снял трусы и потрогал себя за жопу, тебе добавляют баллы. А если ты ещё и палец в жопу засунул, то прямо вдвойне.

Мне кажется, очень украсит соревнования в беге.

P.S. Дополнение: если всё вышеописанное происходит на второй половине дистанции, добавляется на 10% больше.

Всех друзей по МГУ - с Татьяниным днём!

Я тогда жил в Магадане, значит, мне не было ещё и пяти лет.

Папа иногда летал в Москву в командировки, и оттдуа привозил разные диковины. В частности, записи бардов - Окуджавы, Визбора, Городницкого.

Потом он их слушал, переписывал для друзей. Качество записи, конечно, было очень неидеальное. Но что вы хотите, это было 60 лет назад, должен же какой-то прогресс быть?

И я тогда, помню, был заинтригован названиями двух рек. Одна называлась Абресу. Другая - Маербат.

Они сразу расшифровываются или нет? Пока заскриню ответы.

Скажите, пожалуйста, кто в курсе: каким образом и когда физфак МГУ стал слабее Физтеха и МИФИ? Прежде всего, действительно ли это так? А если да, то когда и почему?

I visited 28 countries of the United Nations (14.5%) out of 193.
Map countries visited

Продолжаем отмечать 85-летие Юлия Черсановича.

Есть у меня две любимые песни, одна Высоцкого, а другая Кима. Каждый раз поражаюсь совершенству формы.

Песня Высоцкого - "Я вышел ростом и лицом...". Такое впечатление, что Высоцкий решил оставить там практически одни глаголы. И действие разворачивается с ошеломляющей скоростью:

"Я вышел ростом и лицом
Спасибо матери с отцом
С людьми в ладу, не понукал, не помыкал
Спины не гнул, прямым ходил
И в ус не дул, и жил, как жил
И голове своей руками помогал"

Пока оно не завязает в предсмертном снегу. А потом снова раскручивается с той же скоростью:

"Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал, куда положено ему.
И он пришел, трясется весь,
А там опять далекий рейс,
Я зла не помню, я опять его возьму"

А Ким достигает такой же скорости какими-то другими, не настолько ясными методами:

"Капнист пиесу накропал, громадного размеру.
И вот он спит, в то время, как царь-батюшка не спит:
Он ночь-полночь пришел в театр и требует премьеру.
Не знаем, кто его толкнул. История молчит."

Четыре строчки, и фантасмагорическая экспозиция готова.

И вот Капниста извлекают из постели:

"И не успел двух раз моргнуть наш, прямо скажем, Вася,
Как был в овчину облачен и в сани водворен.
Трясли ухабы, тряс мороз, а сам-то как он трясся,
В то время как уж третий акт давали пред царем."

Никаких тебе перерывов и описаний, действие галопом.

И наконец хеппи-энд, в промежутке между четвертым и пятым актом. Сами понимаете, времени оно много не заняло:

"Да! Испарился царский гнев уже в четвертом акте,
Где змей порока пойман был и не сумел уползть.
"Сие мерзавцу поделом!" - царь молвил, и в антракте
Послал гонца вернуть творца, обернутого в полсть.

Все ближе, ближе Петербург, и вот уже застава.
И в пятом акте царь вскричал: "Василий! Молодец!"
И на заставе ждет уже дворцовая подстава,
И только прах из-под копыт - и махом во дворец.

Василь Васильевич на паркет в чем был из полсти выпал.
И тут ему и водки штоф и пряник закусить.
"У, негодяй, - промолвил царь и золотом осыпал* -
Пошто заставил ты меня столь много пережить?"

Вот эта строчка - "У, негодяй, - промолвил царь и золотом осыпал" - как-то особенно ярко показывает динамику песни, как на американских горках.

Это искусство, впихнуть невероятные приключения в несколько строф, ой как не всем дано.

А вывод простой: поздравим ещё раз Юлия Черсановичз!

и реакции на вердикт лезет в голову только одна строка:
( Read more... )

Дорогие друзья! У меня кончился запас жгучих тайн, то есть таких, которые долго мучали лично меня. Я, конечно, как человек скромный и стеснительный, молчал, но когда нашел разгадки, поделился с вами.

А теперь я предлагаю, как сказали бы современные маркетологи, услуги детектива. Если вас беспокоит какая-то песня, или стихотворение, или рассказ, и вы чувствуете, что не всё так очевидно, что за простым текстом скрывается что-то зловещее - обращайтесь ко мне, и я приложу все силы, чтобы тайну эту разгадать. Конечно, идеально было бы, если бы вы не просто назвали текст, но сказали в двух словах, что именно вам кажется подозрительным.

Я верю, что вместе мы найдем ответы на множество (непустое, подсказывает мне внутренний голос) загадок!

В 1910 году Илья Григорьевич Эренбург со своими верными друзьями Пикассо и Модильяни, собрав последние франки и заняв, сколько можно, у таких же нищих друзей, отправились на юг, в Марсель – отмечать приход весны.

Не знаю точно, как они ехали, зайцами ли, или раскошелились на билеты третьего класса, но до Марселя они добрались. Поселились в самом бандитском районе, главное – за небольшие деньги. Пикассо, хорошо знакомый с городом, показывал им разные злачные места, ели они в самых дешевых забегаловках вкуснейшие блюда из морских гадов, и наслаждались солнцем и нежным ветром с моря.

В один из вечеров сидели трое друзей в кабаке и познакомились с настоящим морским волком. Он представился как «капитан», так его все и звали. Капитан понемногу хмелел, как, впрочем, и Модильяни с Пикассо. Эренбург, обладавший крепкой русской закалкой, держался.

Капитан, слегка расслабившись, рассказал Эренбургу о своей далекой и несчастной любви. Ругал местных шлюх: «О любви они лопочут, но они противны мне. Знаю девочку милее в дальней солнечной стране» - говорил он с пафосом. А потом поведал ему о девушке из японского города Нагасаки, которую он любил больше жизни, но какой-то англичанин взял и зарезал ее, не со зла, а под воздействием наркотиков. Всплакнув, он продолжал рассказывать, как хороша была его подруга, и какая у нее была маленькая грудь – в общем, совсем расклеился. В конце концов он распрощался и ушел, не забыв, однако, расплатиться. Больше его никто из честной компании не видел.

Немного позднее, уже дома, в Париже, Эренбург однажды проходил мимо дома, где жил тогда Модильяни, и решил заглянуть: а вдруг покормят обедом?
Модильяни, однако, работал. Он делал карандашые наброски молодой женщины, которую Эренбург сразу признал: Анна Ахматова, их знакомили на каком-то суаре.

– Я не помешаю?

– Нет, садись вон у окна – отвечал Модильяни, сосредоточенно глядя на мольберт. – Можешь Анне что-нибудь рассказать, мне нужно сделать этюд, где она слушает.

Эренбург сел на единственную трехногую табуретку, подумал секунду, и начал рассказывать историю про девушку из Нагасаки. Конечно, он добавил от себя всяческого драматизма и красивостей – ну а как иначе рассказывать историю красивой молодой женщине? Однако это явно был выстрел не в цель, судя по нежным и расслабленным взглядам, которыми обменивались Амедео и Анна.

Вскоре Эренбург распрощался деликатно, однако Анна Андреевна историю не забыла. Даже наоборот, она ей вполне запомнилась, и она ее рассказала, добавив еще деталей от себя, своей подруге и сверстнице, Вере Инбер, которая как раз оказалась в Париже.

Вера пришла в иррациональный восторг и попросила разрешения написать стихотворение на эту дивную тему. Конечно, Анна Андреевна разрешила.

Стихотворение было опубликовано и как-то быстро ушло в народ. Его переделывали, дополняли, в двадцатые сочинили к нему музыку, и оно стало безымянным. Мало кто знает даже автора текста, а уж историю про Эренбурга, Модильяни и Ахматову вообще не вспоминают.

Казалось бы, вот и вся история. Однако нет. Это только её открытая всем половина.

(продолжение следует)