У меня в жизни, как, наверное, и у всех, были несколько коротких, почти случайных знакомств, которые запомнились совершенно непропорционально проведенному вместе времени.
Программистка в рваных джинсах, с которой познакомился случайно, вечером, в вычислительном центре, проговорил всю ночь и расстался. Друг, который приезжал к тебе лечить и кормить, и который рассказывал об истории советского джаза - потому что его отец и дядя были самыми знаменитыми джазменами одной давней эпохи. Товарищи по практике после 9 класса, при географическом факультете, с которыми учился пить, курить, ухаживать за девушками. Девушка из той же компании, в которую был влюблен и так и не нашел случая признаться. И всегда это долгие разговоры, которые переворачивали что-то, и вспоминаешь этих людей с благодарностью, которая уже не изменится.
Так вот, мне вдруг пришло в голову, что по всем законам статистики, и мы для кого-то были такими людьми. И кто-то сейчас, возможно, вспоминает короткую встречу с нами, и на душе у него делается теплее. А мы этого не знаем, и они не могут нам этого рассказать, потому что давно нас потеряли и, может быть, забыли даже имя.
Программистка в рваных джинсах, с которой познакомился случайно, вечером, в вычислительном центре, проговорил всю ночь и расстался. Друг, который приезжал к тебе лечить и кормить, и который рассказывал об истории советского джаза - потому что его отец и дядя были самыми знаменитыми джазменами одной давней эпохи. Товарищи по практике после 9 класса, при географическом факультете, с которыми учился пить, курить, ухаживать за девушками. Девушка из той же компании, в которую был влюблен и так и не нашел случая признаться. И всегда это долгие разговоры, которые переворачивали что-то, и вспоминаешь этих людей с благодарностью, которая уже не изменится.
Так вот, мне вдруг пришло в голову, что по всем законам статистики, и мы для кого-то были такими людьми. И кто-то сейчас, возможно, вспоминает короткую встречу с нами, и на душе у него делается теплее. А мы этого не знаем, и они не могут нам этого рассказать, потому что давно нас потеряли и, может быть, забыли даже имя.