rezoner

Это рассказ в сообществе txt_me, недавний.

Когда я дошел, ноги уже безнадежно промокли, плечо ныло от плохо уложенного рюкзака, и страшно хотелось пить – воды взять я забыл, а пить из болота не хотелось.

Ведущий так и представился – «Ведущий», имени ему то ли не полагалось, то ли он пока не хотел с нами делиться. Он заметно возвышался над всеми остальными, а пятнистая потертая куртка чуть не трескалась у него на спине. Жестким пальцем он пересчитал нас, кивнул головой и резко хлопнул в ладоши. Жужжание голосов смолкло.

- Все получили приглашения, - начал он. – Обсуждать сейчас не будем, главное, что вы все согласились. Кроме одного человека, слаб оказался, - добавил ведущий с досадой. – Нас должно быть девятнадцать, ну да ладно. Зовите меня дон Педро Гомес.

Я помнил стихотворение, только не мог понять, куда мы собираемся двигаться из этого гиблого места. Болотистая земля дрожала под ногами, а за приземистыми ивовыми кустами открывалась буроватая поверхность озера. На том берегу зеленела крапива, лежали кучи мертвых веток, и что-то чавкало и булькало. Вправо уходила протока, и в тумане скрывался, видимо, выход на большую воду.

Дон Педро осмотрел нас еще раз, внимательно, и коротко скомандовал:

- Трогаемся, - развернулся и, не оборачиваясь, двинулся направо, через кусты напролом.

Я шел предпоследним, за мной, замыкающим, бесшумно двигался бородатый крепкий мужик, тоже, видно, такой же походник, как и дон Педро. Во всяком случае, обувка у него была более подходящая, чем у меня, и рюкзак сидел как влитой. Только вот тревога иногда мелькала в глазах.

Вскоре кусты кончились, тропа пошла вверх, стало посуше, и наконец мы вышли на песчаный берег, приподнятый над озером.

Туман здесь был пожиже, видно стало, что озеро раскрывается и тянется, сколько глаз хватает. Вдали уходили в туман островки, а внизу, под песчаным обрывом, медленно поворачивались на зеркальной воде три четырехвесельные шлюпки, привязанные к низким мосткам.

Расселись по шесть человек, и дон Педро седьмым в одну, с красной полосой вдоль ватерлинии. Я сидел на руле, попутчик мой взялся за весла, поудобнее уперевшись ногами, еще один немелкий мужик пристроился на второй банке, трое сели вниз и посматривали по сторонам с любопытством. Один из них достал портсигар, закурил, предложил остальным. Гребцы отказались, я взял беломорину, сто лет их не видел.

***

Мы шли второй час, миновали один островок, сплошь покрытый изумрудной травой, следующий, такой же зеленый, надвигался из дымки, и все молчали. Я вспоминал своё письмо и поглядывал иногда на попутчиков. А что написали им? Ладно, неважно.

Третий островок показался уже ближе к вечеру, и сперва я его даже не увидел. Он был сплошь из белого песка, как в тропиках, и сливался с вечерней водой. Дон Педро скомандовал: «Причаливаем», и мы вошли в узкий мелководный залив. Спрыгнули в воду – опять ботинки промокли – и с усилием вытянули лодки на пляж.
Кто-то пошел за валежником, дон Педро вколачивал рогатинки в песок, кто-то гремел котелками и чайниками. Я распаковал еду – макароны, несколько банок тушенки, хлеб в целлофане, соль, перец.

После ужина мы сидели вокруг костра, и дон Педро наконец, откашлявшись, начал:

- Завтра мы идем искать объекты. Лопаты возьмете в командирской шлюпке. Принцип очень простой. Каждый работает в одиночку. Как только почувствуете, что надо копать – копайте. Объекты должны лежать неглубоко, на штык, максимум на два. Копайте аккуратнее, не повредите. Всё понятно?

Вопросов было много. Что мы должны почувствовать? – Когда почувствуете, поймете. Что за объекты? – Найдете, сразу признаете, не спутаете ни с чем. Что с ними делать? – Это просто, приносите и складывайте в сундук. Зачем это всё надо?

Тут дон Педро уставился на тощего очкарика, задавшего вопрос и помолчал с полминуты.

- Ты получил письмо?

- Да, - неохотно отвечал очкарик.

- У тебя есть еще какие-нибудь вопросы?

Очкарик смешался и отполз в полутьму.

***
Объекты и в самом деле было трудно с чем-то спутать. Металлические, с пластмассовыми разноцветными вставками, немыслимых форм, они потрескивали, слабо светились и гасли, начинали иногда мелко подрагивать, вдруг нагревались так, что рукой было не удержать, и так же мгновенно остывали. Тревожно было от них, но некоторые успокаивали.

На третий день к вечеру не вернулся Очкарик.

Мы ходили по островку, перекрикиваясь и шаря фонариками в темноте. Кусты чернели, песок белел между ними, островок был уже здорово истоптан и изрыт, и некуда на нем было спрятаться.

На четвертый день мы продолжали искать, и не вернулись рыжие близнецы.

Мы сидели, подавленные и испуганные, у костра. Дон Педро затянулся своей капитанской трубкой, осмотрел нас и сказал:

- Завтра уходим. Хватит. Одну шлюпку и все продукты оставляем.

- Я останусь, - сообщил мой замыкающий. Дон Педро пожал плечами и ничего не ответил.

***
Обратный путь показался длиннее, может, оттого, что я сидел на веслах. Размеренно двигался я, весла опускались в черную воду без всплеска, и, разгибая спину, мы толкали шлюпку вперед, вперед, вперед. Я вспоминал свое письмо и думал – а что же написали остальным?

Я не просто знал, а был на все сто уверен, что никто и никогда не вспомнит эту историю. Да ее и не знал никто, кроме меня и Гоши, а Гошу пристрелили еще в девяностых. Уже и жертва наша едва ли помнила все детали, только я всё продолжал расплачиваться за гадость, сделанную когда-то.

Конечно, я был зол на Ивана, и мечтал, по-детски, отомстить ему. Гошина идея показалась мне замечательной. Не хотелось вспоминать детали, но мне потом не раз снился сон, про Ивана, как он пытается вылезти из ямы и соскальзывает в нее, снова и снова. Да, я приходил потом к нему в больницу, приносил апельсины, и никогда не забуду его навсегда испуганный собачий взгляд. Он так никогда и не оправился полностью, куда-то пропала решительность и наглость, и даже голос изменился.

Вот я возвращаюсь. Господи, да что же сделали те трое, близнецы и очкарик? А замыкающий?

Шлюпка ткнулась в мостки, мы вылезли неловко, привязали канаты и засуетились, разбирая вещи и становясь в неровную шеренгу. Дон Педро опять откашлялся, обвел нас глазами, дождался тишины.

- Все свободны, всем спасибо.

Шевеление прошло по строю.

- И я это говорю всерьез. Все свободны.

------------------------------
- темы:

Неизвестные страницы твоей биографии от