![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Девушка из Нагасаки (опыт биографии) ч.1
В 1910 году Илья Григорьевич Эренбург со своими верными друзьями Пикассо и Модильяни, собрав последние франки и заняв, сколько можно, у таких же нищих друзей, отправились на юг, в Марсель – отмечать приход весны.
Не знаю точно, как они ехали, зайцами ли, или раскошелились на билеты третьего класса, но до Марселя они добрались. Поселились в самом бандитском районе, главное – за небольшие деньги. Пикассо, хорошо знакомый с городом, показывал им разные злачные места, ели они в самых дешевых забегаловках вкуснейшие блюда из морских гадов, и наслаждались солнцем и нежным ветром с моря.
В один из вечеров сидели трое друзей в кабаке и познакомились с настоящим морским волком. Он представился как «капитан», так его все и звали. Капитан понемногу хмелел, как, впрочем, и Модильяни с Пикассо. Эренбург, обладавший крепкой русской закалкой, держался.
Капитан, слегка расслабившись, рассказал Эренбургу о своей далекой и несчастной любви. Ругал местных шлюх: «О любви они лопочут, но они противны мне. Знаю девочку милее в дальней солнечной стране» - говорил он с пафосом. А потом поведал ему о девушке из японского города Нагасаки, которую он любил больше жизни, но какой-то англичанин взял и зарезал ее, не со зла, а под воздействием наркотиков. Всплакнув, он продолжал рассказывать, как хороша была его подруга, и какая у нее была маленькая грудь – в общем, совсем расклеился. В конце концов он распрощался и ушел, не забыв, однако, расплатиться. Больше его никто из честной компании не видел.
Немного позднее, уже дома, в Париже, Эренбург однажды проходил мимо дома, где жил тогда Модильяни, и решил заглянуть: а вдруг покормят обедом?
Модильяни, однако, работал. Он делал карандашые наброски молодой женщины, которую Эренбург сразу признал: Анна Ахматова, их знакомили на каком-то суаре.
– Я не помешаю?
– Нет, садись вон у окна – отвечал Модильяни, сосредоточенно глядя на мольберт. – Можешь Анне что-нибудь рассказать, мне нужно сделать этюд, где она слушает.
Эренбург сел на единственную трехногую табуретку, подумал секунду, и начал рассказывать историю про девушку из Нагасаки. Конечно, он добавил от себя всяческого драматизма и красивостей – ну а как иначе рассказывать историю красивой молодой женщине? Однако это явно был выстрел не в цель, судя по нежным и расслабленным взглядам, которыми обменивались Амедео и Анна.
Вскоре Эренбург распрощался деликатно, однако Анна Андреевна историю не забыла. Даже наоборот, она ей вполне запомнилась, и она ее рассказала, добавив еще деталей от себя, своей подруге и сверстнице, Вере Инбер, которая как раз оказалась в Париже.
Вера пришла в иррациональный восторг и попросила разрешения написать стихотворение на эту дивную тему. Конечно, Анна Андреевна разрешила.
Стихотворение было опубликовано и как-то быстро ушло в народ. Его переделывали, дополняли, в двадцатые сочинили к нему музыку, и оно стало безымянным. Мало кто знает даже автора текста, а уж историю про Эренбурга, Модильяни и Ахматову вообще не вспоминают.
Казалось бы, вот и вся история. Однако нет. Это только её открытая всем половина.
(продолжение следует)
Не знаю точно, как они ехали, зайцами ли, или раскошелились на билеты третьего класса, но до Марселя они добрались. Поселились в самом бандитском районе, главное – за небольшие деньги. Пикассо, хорошо знакомый с городом, показывал им разные злачные места, ели они в самых дешевых забегаловках вкуснейшие блюда из морских гадов, и наслаждались солнцем и нежным ветром с моря.
В один из вечеров сидели трое друзей в кабаке и познакомились с настоящим морским волком. Он представился как «капитан», так его все и звали. Капитан понемногу хмелел, как, впрочем, и Модильяни с Пикассо. Эренбург, обладавший крепкой русской закалкой, держался.
Капитан, слегка расслабившись, рассказал Эренбургу о своей далекой и несчастной любви. Ругал местных шлюх: «О любви они лопочут, но они противны мне. Знаю девочку милее в дальней солнечной стране» - говорил он с пафосом. А потом поведал ему о девушке из японского города Нагасаки, которую он любил больше жизни, но какой-то англичанин взял и зарезал ее, не со зла, а под воздействием наркотиков. Всплакнув, он продолжал рассказывать, как хороша была его подруга, и какая у нее была маленькая грудь – в общем, совсем расклеился. В конце концов он распрощался и ушел, не забыв, однако, расплатиться. Больше его никто из честной компании не видел.
Немного позднее, уже дома, в Париже, Эренбург однажды проходил мимо дома, где жил тогда Модильяни, и решил заглянуть: а вдруг покормят обедом?
Модильяни, однако, работал. Он делал карандашые наброски молодой женщины, которую Эренбург сразу признал: Анна Ахматова, их знакомили на каком-то суаре.
– Я не помешаю?
– Нет, садись вон у окна – отвечал Модильяни, сосредоточенно глядя на мольберт. – Можешь Анне что-нибудь рассказать, мне нужно сделать этюд, где она слушает.
Эренбург сел на единственную трехногую табуретку, подумал секунду, и начал рассказывать историю про девушку из Нагасаки. Конечно, он добавил от себя всяческого драматизма и красивостей – ну а как иначе рассказывать историю красивой молодой женщине? Однако это явно был выстрел не в цель, судя по нежным и расслабленным взглядам, которыми обменивались Амедео и Анна.
Вскоре Эренбург распрощался деликатно, однако Анна Андреевна историю не забыла. Даже наоборот, она ей вполне запомнилась, и она ее рассказала, добавив еще деталей от себя, своей подруге и сверстнице, Вере Инбер, которая как раз оказалась в Париже.
Вера пришла в иррациональный восторг и попросила разрешения написать стихотворение на эту дивную тему. Конечно, Анна Андреевна разрешила.
Стихотворение было опубликовано и как-то быстро ушло в народ. Его переделывали, дополняли, в двадцатые сочинили к нему музыку, и оно стало безымянным. Мало кто знает даже автора текста, а уж историю про Эренбурга, Модильяни и Ахматову вообще не вспоминают.
Казалось бы, вот и вся история. Однако нет. Это только её открытая всем половина.
(продолжение следует)
no subject
no subject
no subject
no subject